В первые дни поста слушаешь, как читают Великий канон Андрея Критского в новой церкви на площади Стачек,
в храме Иоанна Кронштадтского, в Благовещенском храме
на Васильевском острове, в Казанском соборе Санкт-Петербурга.
Мама не знает, конечно, что у тебя пост. Разве можно ей такое говорить? Она начнет переживать и высказывать, что из-за
постов могут быть проблемы со здоровьем и что «ты без поста
почти ничего не ешь». В ее словах, надо признаться, есть доля
правды. Но это не значит, что надо лишать себя счастья поста.
Вступаешь в пост и знаешь, что это физически будет несложно, что легко перенести долгие отсутствия пищи, ее малое
количество и что в северной столице разнообразие постных
продуктов такое, что может конкурировать с непостным.
Конечно, ты все планируешь заранее. Молитвы, дела, литература, священные книги, помощь. И вроде бы так и должно
быть. Но это только внешний слой того, что происходит с тобой в пост.
Ты ждешь созерцания, спокойствия и безмятежности.
Ожидаешь, что страстные состояния уйдут, закончатся, растворятся. Но нет: с началом Великого поста они обостряются до абсурда, до предела. Почему? Отчего это бывает?
Ты мыслишь какую-то глупость, лезущую в твою голову,
глупость страстную, а потом просишь у Господа прощения.
А дальше она с новой силой приходит в твою голову: и ты,
конечно, «ведешься», хотя прекрасно знаешь: святые отцы
писали о том, что нельзя.
И как будто бы чувствуешь оставленность.
Становится стыдно: сколько можно вымаливать прощение и снова нарушать обещание?
Начинаются сломанные вещи, отмены занятий с учениками, приходят внезапные болезни, и это все на фоне чувства собственной недостойности. Здесь главное «не утонуть». Пережить, переждать. Осознать, что Господь видит
все, но пока не отвечает. Так проходят первые пять дней
Великого поста.
Понимаешь, что недавно жизнь превратилась в конвейер.
Почему нет первозданности, новизны каждого дня, остроты
переживаний, бескорыстного желания лететь стремглав на помощь, ответить на просьбу, как раньше?
Ты понимаешь, что действительность сделала тебе своеобразную корку, и вот эта корка начинает медленно спадать,
как ненужный внешний слой краски, за которой – настоящая картина. Видимо, все происходящее с тобой в первые
дни поста – это отпадение корки. Потом возникает иное.
Вторая неделя поста: наступают моменты как бы беспристрастности, нещепетильности к интригам, оценкам,
суждениям. Неверие мифам, снам, пустоте, строгая нестрогость. Благодатные состояния во время молитвы. Энергичная деятельность. Защищенность. Чувство неведомых ветров. Ты находишь стихи хороших поэтов, берешь пример
с невесомости их слога. Вдруг начинаешь переводить философов, которые, казалось раньше, настолько сложны, что это
откладывалось на много лет. Удивительно, что иногда, хотя
и редко, начинаешь чувствовать нежную снисходительность
к слабостям людей, которые рядом, потому что состоят из
того же «вещества», что ты.
Ты понимаешь, что нужно преодолеть эту кажущуюся
оставленность. Что, несмотря на нее, хочется всем сердцем
любить Господа просто так. Постепенно начинаешь действовать не от «рацио», а потому, что твое сердце стремится
к деятельности. И вот ты не боишься говорить, участвовать,
спорить, погружаться в новые грани мысли и сообщить миру
о сокровищах духа, которые несправедливо забыты. Тут возникает самоотверженность. И здесь ты понимаешь, что Господь слышит тебя.
Маргарита Чекунова,
прихожанка Успенско-Никольского храма
г. Ялуторовска
